КАК Я ПОПАЛСЯ
До этого я провел незабываемый месяц в Ялте на берегу Черного моря, засыпанного гладкой галькой, топчанами для лежбища и покрытого разной степени прожаренными человеческими телами. Это днем. Ночью же оживал променанс, неслась ресторанная музыка из всех забегаловок и густой толпой валили хорошо пропеченные южным солнцем и просоленные морем люди. Они уже знали друг друга, и гнездились группами по интересам...
Врач в советии был человеком не самого большого достатка, и поэтому не так уж часто приходилось отдыхать на югАх. Но я таки отдыхал... Приехал довольный и удовлетворенный, покрытый густым коричневым загаром, навинограденный и наарбузенный до предела. Меня встретила немного печальная, но до боли любимая поздняя ленинградская осень. Так не хотелось вливаться в невеселые будни, забыть яркий и жаркий бабьелетний юг; еще стояли в глазах юные и стройные отдыхалки, раскованные и разморенные до предела...
Зашел Николай, приятель еще со студенческой скамьи, соратник по внедрению буги-вуги и рокк-энд-ролла в круглом зале Каменноостровского дворца, где по преданию великий Поэт писал о женских ножках. - Пойдем на танцы.. - Что-то не хочется. Да и возраст... - Брось ты, посмотри на себя в зеркало – мужик в собственном соку. - А куда? - Весь Питер у наших ног... Ну хотя бы в «Ленсовета»...
***
С ДК им. Ленсовета много связано в прошлой жизни. Там я дважды смотрел и слушал легендарного и до конца любимого (если кто-то может мне подсказать, где можно скачать его песни?) Ив Монтана, который в конце концов оказался тоже евреем, да еще итало-французским с типичной фамилией Леви. Любимец детства и юности Леонид Утесов (тоже – семит), которому я даже пытался подражать, несколько увял в ариоле Монтана. Ив потряс меня до глубины души. Первый раз я наслаждался с галерки, а во второй, сделав невероятные усилия, сидел в 7 ряду партера. Помню игру светотеней на экране, эластичные танцевальные движения гибкого стройного тела и... незабываемый голос, проникающий прямо в сердце, будящий детские мечты, как и мечтания о кругосветных путешествиях и о Париже. «О, Париж...»
Студия народного театра, режиссер, заслуженный артист Винер... Наши репетиции, гулянья и пикники на природе ленинградских пригородов, песни под гитару в электричке... И вот уже - актер народного театра ДК им. Ленсовета. Репетиции, прогоны, премьеры на одной из лучших сцен города... А потом и путь на «Ленфильм» - уже не в массовках, а в групповках и эпизодах... Именно это прошлое токнуло меня поступить на режиссерский факультет института Театра и Кино аж самого метра Георгия Товстоногова...
Но самое привлекатальное и романтичное для меня в Ленсовете был рыбкин зал. Прохлада кондиционера, неяркий романтический полусвет и десятки аквариумов вдоль стен, каждый подсвеченный по-своему и наполненный неповторимым подводным пейзажем. Я мог часами сидеть там, наслаждаться тишиной и уединением, читать взапой, в перерывах стоя загипнотизованным напротив аквариума, заполненного таинственной и беззвучной жизнь рыбок и земневодных...
***
Это было в четверг. Зал был заполнен звучанием джаз-оркестра и переполнен желающими танцевать. Кончался танец, пары возвращались на места, блестящий паркет отражал свет старинных люстр. Девушки группками стояли, теснились, скапливались возле стен, наигранно весело щебеча между собою, вспыхивая взорами в сторону противоположного пола, который скапливался неорганизованными кучками в основном на другой стороне зала... И опять музыка, мужчины степенно (выкаблучиваясь) надвигаются на женскую половину, растекаясь среди группок, выбирая жертву и галантно (кто на что горазд) приглашая на танец. Исключением были уже закрепившиеся пары, которые и в антрактах оживленно переговаривались, как будто это последний шанс наговориться. Они то с первыми звуками музыки уже стекались к танцевальному центру.
После южноморской свободы мне было неуютно. Какая-то натянутость, неестественность. Но - «Надо, Коля, надо... Где наша не пропадала...» Отражаясь матовым загаром на воротничке белой сорочки, я шел к ним, на ходу выбирая очередную жертву. Ведь был и риск отказа, когда ты должен экспромтом выкручиваться, выбирая очередную партнершу...
- Можно вас пригласить? Удивленные, широко раскрытые голубые, как воды озера Рицы, глаза... Скользнули по мне, остановились в зрачках и нырнули вглубь, до самого заветного в груди. Я даже остановился в своем непреклонном движении вперед, на секунду остолбенел, но моментально пришел в себя, имея немалый опыт в прошлом. - Вы можете отказаться, я – не обижусь... - Ну... Нет, почему же... Вопрос и недоумение еще стояли в глубине ее зрачков, какая-то нерешительность. - Ладно, я пошел дальше... Легкое прикосновение сзади к плечу. Она, приподнявшись на цыпочки, нерешительно трогала, простительно глядя в глаза. Ах, эти глаза... Ей еще не было и двадцати, а я, прошедший огни и воды и медные трубы в свои 29: врач, актер народного театра, казавшийся себе уже стариком, которого ничем не удивишь, не взволнуешь... Мы выплыли на первый наш танец. Мне не стоило никакого труда закрутить ей головку – говорил почти только я... Ни о чем серьезном я и не задумывался. Очередной легкий флирт... Усталую я повел ее вниз к моим рыбкам...
Женщины всегда взрослее мужчин, более воздушно-земные; видимо, роль матери заложена у них в генах. Она сказала мне, что сразу же все знала... С нею мы не расстаемся и сегодня... Моя Лея, Леенька...
Через год у нас родился первенец, названный именем моего Отца.
_________________ Иегуда
А ты знаешь - кто ты?
|